Пик Хан-Тенгри вонзался в тёмно-синее небо мраморной громадой. Снежные флаги над вершиной придавали ему ещё более грозный и торжественный вид.
Для большинства альпинистов из нашей команды это был третий семитысячник, но весь наш предыдущий высотный опыт разбивался о могучее величие Хана. Мы поднимались по снежному склону и время от времени непроизвольно оглядывались на тренера, будто ища у него моральной поддержки. Денисов шёл последним, высота давалась ему с трудом, но его присутствие вселяло в нас уверенность в благополучном исходе восхождения. Оно сглаживало то психологическое давление, которое производил семитысячный гигант. Ближе к вечеру, когда наши силы заканчивались, мы остановились на ночёвку. В снежном склоне вырубили горизонтальные площадки, установили палатки и начали готовить чай.
Тренер шёл очень медленно, каждый шаг давался ему с большим трудом: сказывались травмы, полученные на прежних восхождениях. Подойдя к нам, он снял рюкзак и начал осматривать ледопад на пике Чапаева. Немного отдышавшись, хриплым голосом произнёс: «Здесь ночевать нельзя».
С легким ропотом мы потушили примусы, свернули палатки, упаковали рюкзаки и нехотя пошли вверх. Приближалась ночь, погода испортилась. Сильный ветер взбивал снежную позёмку, дышать становилось всё труднее, силы были на исходе. Мы остановились, сняли рюкзаки, вырубили площадки, но палатки ставить не стали, ждали тренера. Он подошёл, долго не мог говорить, тяжело дышал, потом с тревогой осмотрел склоны пика Чапаева и Хана и с надрывом крикнул: «Здесь ночевать нельзя!»
Уставшие и злые, не скрывая своего недовольства, мы потянулись дальше. Наступила ночь. Все были на пределе. Остановились, сбросили рюкзаки и стали ждать Денисова. Третью стоянку он забраковал тоже. Посовещавшись, мы выслали наверх двух альпинистов для поиска более безопасной площадки. Через час они вернулись, измождённые, с головы до ног залепленные снегом. Вверху начинались ледовые стены, и площадки для стоянки не было, как не было больше выбора у нас.
Мы стали готовиться к ночёвке. Места, чтобы поставить все палатки, не хватало, пришлось расширить ледяной грот. Мы сделали какое-то подобие снежной пещеры и, вконец измученные, забрались в спальные мешки. На высотных восхождениях подъёмы обычно поздние. Нужно получше отдохнуть перед дневными нагрузками, да и торопиться особо некуда. Пять-шесть часов работы на высоте сильно выматывают организм.
Но в этот раз тренер разбудил нас в шесть часов. Не выспавшиеся, недовольные, мы вылезли из палаток и из пещеры. Сверкающая белизна окружающих вершин радовала не особо. Уже не так восхищала и величественная панорама пика Победы. Мы с неохотой начали разводить примусы…
И вдруг со страшным грохотом оборвалась огромная глыба льда с пика Чапаева. Мы находились на небольшой возвышенности прямо под ледопадом. Огромная масса льда неслась в нашу сторону.
Начали кричать, бегать по ограниченному пространству площадки, но изменить что-либо было невозможно. Лавина ударила в нашу возвышенность, волной сорвало палатки и посбивало нас с ног. Ударившись о возвышенность, лавина свернула вправо… Нам необыкновенно повезло. Утро было ясное и солнечное. Вся тропа, которую мы протоптали на снежном склоне, просматривалась до самого ледника.
Когда облака снежной пыли развеялись, перед нашим взором открылась жуткая картина: последний лагерь, который мы готовили для ночёвки, был полностью сметён лавиной, а на первых площадках, где мы устанавливали палатки, лежала глыба льда величиной с дом.
Не сговариваясь, все тридцать человек нашей команды молча подошли к Денисову и встали перед ним на колени. Он скромно сидел на рюкзаке, подпирая рукой подбородок, и внимательно разглядывал предстоящий путь подъёма…
Через два дня на месте нашей ночёвки лавина навечно похоронила Виталия Куропаткина, альпиниста из команды «Скифов».
Автор: Юрий Башманов.