Советские военные − самые правильные военные в мире. Особым мудрствованием они не вносят сумбура в планы командования. Приказы выполняют исключительно чётко.

Как-то раз альпинистские экспедиции в районе памирских семитысячников (1)обслуживала армейская команда на стареньком вертолёте, который не рассыпался только благодаря слоям краски, нанесённой на его героическое тело.

В нашей экспедиции подошли к концу овощные запасы. Тренер поручил мне договориться с вертолётчиками, часто летающими в Ош, чтобы восполнить этот пробел. Задание не было трудным, и летчики не  отказали в помощи. На мою просьбу они чётко, по-военному ответили: «Список и тару!»

Я притащил оружейный ящик, на клочке бумаги нацарапал список и с чувством выполненного долга пошел продолжать расписывать «пульку».(2)

Когда вертолёт вернулся из Оша, мы с другом пошли за продуктами. То, что вручили нам военные, вызвало ощущение приближающейся беды. В оружейном ящике снизу лежали спелые августовские помидоры (точнее то, во что от они превратились), а сверху аппетитно блестели пять южных арбузов, вымазанных томатным соком.

Тренер осмотрел товар, гневно произнес: «Вот уроды!» − и пошел выяснять отношения с вертолётчиками. Они молча выслушали его гневную речь, а потом ответили: «Георгич, мы люди военные, нам рассуждать не к лицу. Наше дело − выполнять распоряжения. Вот, читай, что написано», − и протянули ему мой список. На бумажке значилось: «Пятьдесят килограммов помидоров и пять арбузов». Летчики прокомментировали: «Если бы мы нарушили очерёдность продуктов, мы бы неточно выполнили приказ. А ты нас знаешь: мы люди ответственные».

Вернувшись в лагерь, тренер внимательно посмотрел на меня и отрывисто сказал: «Арбузы помыть, остальное похоронить».

Копать яму ледорубом в ледниковой морене − дело не очень перспективное. За полчаса напряженного труда была приготовлена могила для десятка мятых томатов, а в оружейном ящике их находилось несколько сотен. Я затосковал… мозг начал искать альтернативу бессмысленной работе. Тут мне вспомнилось мое недавнее прошлое, когда я работал в геологической партии на Тянь-Шане.

Как-то раз меня взяли на закуп продуктов. Не зная местных условий, я был очень удивлён скромностью приобретённых припасов. Мы купили бочку растительного масла, мешок рожков, мешок сахара, дрожжей и десять банок томатной пасты. На мои тревожные вопросы: «Зачем нам столько пасты и что мы будем есть целый месяц», − бывалые ответили: «Еда по горам скачет, а томат − для души».

Как позже выяснилось, наш пищевой рацион пополнялся охотничьими трофеями. В неудачливые дни голод утолялся кружкой растительного масла и диким луком, которого в окрестностях лагеря было в избытке. Томатная паста с помощью дрожжей и сахара за неделю превращалась в бодрящую бражку, так что жизнь у нас была сытая и весёлая.

Воспоминания разбудили во мне радостный азарт. Я прекратил свои погребальные мероприятия и побежал по соседним лагерям в поисках дрожжей и сахара.

Москвичи, питерцы, киевляне делились со мной желаемыми продуктами без вопросов. В лагере красноярцев меня подозрительно спросили:

− Уж не самогонку ли ты затеял готовить?

Я возмущенно ответил:

− Какая самогонка на высоте 4200 метров?

Они со вздохом подтвердили:

− Да-а-а, температурка не та…

Когда ингредиентов набралось достаточно, я взял пятидесятилитровую полиэтиленовую ёмкость, переложил в неё содержимое оружейного ящика, заправил всё это добытыми трофеями и перетащил в свою палатку. Благо, я жил один и потому своей затеей неудобств причинить никому не мог.

После отбоя, когда все затихли в своих спальниках, я тихонько пробрался на кухню, осторожно собрал кастрюли и перетащил их к себе. Потом перелил содержимое фляги в пустую тару, развел примус и начал по очереди подогревать разнокалиберные кастрюли, наполненные погибшими дарами Ферганской долины. Бадью я предварительно упаковал в свой пуховый спальник и по мере нагрева наполнял её содержимым кастрюль. После завершения процедуры я вымыл все кастрюли, тщательно закутал бадью и, довольный собой, уснул.

Пять дней шла подготовка к штурму вершины Евгения Корженевская. Каждую ночь я повторял одну и ту же процедуру: грел томаты, укутывал бадью в спальник, а сам всю ночь согревался только предвкушением результата моей затеи.

Перед выходом на восхождение пришлось делать выбор: оставить моё детище на милость мороза или поручить опеку над ним нашему доктору: кроме него в лагере никто не оставался. После недолгих размышлений я выбрал мороз − в его объятиях у «томатовки» было гораздо больше шансов на спасение, чем под присмотром доктора.

Восхождение прошло отлично. Ураганный ветер и снежные метели на высоте 7000 метров не сломили силу духа моего постоянного напарника Валеры Королева. Его жизненный оптимизм помог и мне восстановить силы, потраченные за пять бессонных ночей.

В лагерь я спустился до предела измождённый, но бесконечно счастливый. Восхождение на пик Корженевской давало мне право на почётное звание «Снежный барс». (3)   Тут и должна была пригодиться  моя «томатовка». Я решил, что, если предоставлю тренеру уже готовый продукт, он будет снисходителен и позволит нам с ребятами нарушить сухой закон в честь удачного завершения экспедиции.

Вечером из кастрюль и чашек я соорудил примитивный аппарат и ждал, когда тренер уйдёт из палатки, чтобы приступить к таинству изготовления продукта.

Но он все не уходил. С пика Коммунизма возвращалась команда москвичей, и он решил её дождаться.

Кухня у нас находилась в конце палатки, она отгораживалась ящиками с продуктами от основного помещения. Освещение было слабым, один керосиновый фонарь на всю палатку, и я решил рискнуть. Разжёг примус, заправил аппарат «томатовкой», и всё завертелось. Выхлоп с каждой порции получился небольшим, граммов двести, но все же момент был исторический.

Поляна тренера Москвина своей суровостью не допускала даже мысли о самогонке.

Итак, в палатку вошёл первый москвич. Немного оглядевшись, он спросил тренера:

− Георгич, вы что, самогонку гоните?

− Какая к чёрту самогонка? От чая лопаемся. На, пей! Как гора?

Через некоторое время появился второй:

− Георгич, вы что, самогонку гоните?

− Да вы что, спятили, что ли?! Пей чай! − сказал тренер уже с лёгким раздражением.

Когда третий москвич задал тот же вопрос, тренер взорвался:

− Вы там что, на горе, мозги отморозили? Какая самогонка в этих условиях?!

Через некоторое время выпитый чай выгнал Георгича на улицу. Облегчив организм, надышавшись свежего воздуха, он вошёл в палатку…

− Вы тут что, самогонку гоните?

В мёртвой тишине все вопросительно на него посмотрели.

− Юрка!!!…………….

[1] Вершины гор свыше 7000 м
[2] Карточная игра «преферанс»
[3] Звание «снежный барс» в среде альпинистов считается символом достижений, храбрости и воли, присваивалось спортсменам, совершившим восхождения на семитысячники Советского Союза.