Автор Юрий Шевяхов

  Фредыч наш был по внешним признакам явный еврей, хотя по паспорту и характеру на него  никак не тянул. Картавил, к старости стал косить глазом, как и большинство евреев, но вот остальными статями не вышел в столь почтенную нацию, хотя слиняй он в Израиль, сумел бы устроиться замечательно – брался за любую работу и умел её делать. НО! Не скрипач, не пианист, а стало быть неполноценный.

   Он был (опять это слово!) самым старым моим другом из тех, кто оставался с начала шестидесятых. Слава богу есть ещё живые тех лет, но они знакомые, приятели, да и тех по пальцам пересчитать, а вот Фредыч был именно другом. Мы могли не видеться год, но встречаясь, могли начать разговор с прерванной когда то фразы. Значок «Альпинист СССР» Получил в 1963 году в составе группы ! Сельмашевец» как многие на альпиниаде 1 Мая. Только в ту пору надо было не одну гору, а две и перевал, вот и ходили два варианта – перевал «Кашка-суу» и влево на «Пионер», потом возвращались на перевал и шли на «Комсомолец» В лагерь тоже двумя путями уходили – или с перевала вниз, после «Комсомольца», или с «Комсомольца» через Соколиную горку и в «Ак-сай».То есть значок давался тяжелее, чем сейчас, да плюс к тому ещё и одёжка была нищенской – фуфайка, или бушлат, рабочие ботинки, и треники х\б с рабочими же штанами х\б.

   Так что альпинист он старше нас, ещё тутошних, кроме Левана Алибегашвили, конечно.. А мне значок дали только в 1965 году, когда я уже сходил   на Комсомолец, да и на учитель в третий раз, но по возрасту было не положено, как и само восхождение.

В 1965 году мы совершили первопроход  Ферганского хребта. Этим походом Нина закрывала норматив «Мастер спорта СССР», а я КМС по горно-пешеходному туризму. Состав группы был как и в 1964 году, когда мы первопроходили Чаткальский хребет с запада на восток. В той группе, кроме Нины-руководителя была Валя Архипова (Каширина), а в 65-ом она не пошла (рожала), вместо неё и пошёл Валера Воробьёв (он рожать не собирался и согласился). Значит Нина, Валера, Я, Лёша Кирнос, Володя Ершов (Мамлюк) и Володя Кукушкин. Протопали бодро, но перед концом маршрута, когда спустились в зону леса, набрели на пасеку (их в горах много стояло от разных колхозов, без присмотра) и тут Валера отличился – он был знаком с пасечным делом и решил взять медку немного, поскольку продуктов у нас уже не было, но к вечеру мы рассчитывали быть в цивилизации. Мы устроились под деревом подальше и стали гоношить костерок к чаю с мёдом. Валера пошёл на дело в шортах, поскольку шёл дождь весь день, пчёлки не летали, а Валера был самоуверен. Кусочек сот с мёдом он добыл, но получил ранение – пчёлка-мститель забралась под шорты и наказала вора. Обед был королевским: Плесневелый кусочек сыра с мёдом и мусор со дна рюкзаков, заваренный в котелок, изображая заварку.

   Потом я ушёл в армию на три года, а эта группа в разных составах сходила ещё «Пятёрку» и ударилась в альпинизм. Когда я появился на горизонте с дембеля, у Валеры был по альпинизму уже второй с превышением. Пришлось мне догонять в составах разных групп, но уже с Девяткиным Русланом Николаевичем и, конечно с Валерой. Чаще, конечно дикарями, к чему нас подвиг Евтушенко, но бывало и официально из лагеря. Последним официальным значком «Альпинист СССР» мы завершили карьеру альпинистов с Валерой в 1981 году походом с восхождением на пик Панфилова, с группой новичков по «горящим» путёвкам для плана лагеря. Руководство альплагеря Ала-Арча добилось реабилитации Петрова Петра Петрович в альпинизме и мы влились в его отделение. Командиром отряда был наш, теперь уже седой ветеран, Кудашкин Юрий, а в нашем отделении странный сбор – командир Петров (бывший Мастер спорта), участники: Мусиенко Вячеслав (КМС) Воробьёв Валерий (2 разряд с превышением), я (тоже второй с непонятками сколь больше – не оформлял) и три настоящих новичка, девочка и два мальчика откуда то с Сибири. По приходу в лагерь мы с Фредычем честно простояли на коленях обряд посвящения, были опечатаны и  облиты, напоены компотом, а вот Муся с последнего привала втихаря смылся и задами и огородами где то в лагере заныкался. Вечером на обмывании Петрова-инструктора, Суханов за это лишил Мусиенко второго налива (первого нельзя лишать!), за трусость.

   Это я про Фредыча в альпинизме, типа спортивного. А так то он практически всю жизнь в горах, да на Иссык-куле провёл.  Одно время жил во времянке своего дяди, помогал по пасеке, научился делать медовуху с которой мы регулярно снимали пробы, будучи у него в гостях, ну и на выезде, потом пошёл по квартирам – у Щетниковых жил во времянке, у нашей личной зубной врачихи Раисы Тарасовой (Синельниковой), моей одноклассницы, снимал комнату, где то ещё, но это всё зимой и до работы в Арче, куда я его заманил. Сцену найма описывал Суханов (Суханов Виктор Иванович начальник учебной части):

Заходит к Ильфату в кабинет мужичёк, где мы с ним что то обсуждали.

– Разрешите? Разрешили.

– Я по поводу работы, вам, наверное Тега (я) говорил?

– Да, говорит Ильфат,

–  Было такое.

– И кем бы ты мог у нас работать?

– Ну (Фредыч), на должность зама я не претендую, а кочегаром бы был полезен (осенью было дело). Поржали, оценили, оформили. Там же (несколько позже)  Валера познакомился с Курмановой Гулей (дочь Курманова Учкуна Таировича  (при начальнике Арчи, Вайсмане Е. А., работал летом политруком, была такая должность, в народе называлась «начслух») и женат был на инструкторе лагеря Галине. Уважаемый человек был то же в наших кругах. В браке с Гулей Фредыч преклонного возраста ухитрился родить сына Васю, коего, вместе с бабой Галей и воспитывал, пока мама боролась со СПИДом в мировых масштабах.

А ещё многи годы он был начальником лодочной станции, а в межсезонье строителем на турбазе Улан (село Торуайгыр), вдвоём с ним мы облицевали гранитом цоколи зданий в альплагере (наша работа!), были первыми штукатурами на хижине Оруу-сай…. Помогал везде и всем. Даже на горных лыжах умел! У Славы Александрова где то в архивах должны быть кадры с Тюя-Ашу, где мы на майские праздники катались на канатке Володи Вартанова.

Всё был…были… было. Всё уже, как оказалось, было. И работали и в горы ходили, и праздновали, и жили, и всё теперь уже в бывшей жизни. Не дотянул Фредыч до ВОСЬМИДЕСЯТИ, как и Виктор Иванович Суханов, самую малость. Петров перешагнул слегка.

Мне всегда казалось, что эти двое будут жить вечно – Петров и Воробьёв, когда мы все уже не будем! Ошибся я. Так по частичкам уходит и собственная жизнь – вначале всё впереди и смерти случайны, а потом уже нет ничего впереди и остаются даты на табличках могил, да ещё вот мои попытки оставить след моих друзей во всемирной паутине коя, говорят, вечна. Пока существует электричество, конечно.